Books like A Natural History of the Senses

A lot of thingys on senses. A lot of diverse material. Some of it rather extreme or nasty. And I was honestly going to rate this 3 stars but then I went to the paragraphs on sky and universe and they conquered me. A very good book to peruse at one's leisure to promote one's understanding of how our senses guide us, have been guiding us all along through this wonderful world.Q: Автор книги о косметике «Секреты мэтра Алексиса из Пьемонта» (Les secrets de Maistre Alexis le Piémontais) уверял, что его туалетная вода сделает женщин привлекательными не то что на вечер, но прекрасными «навсегда». Весьма серьезная заявка; однако потенциальным потребительницам стоило бы прочесть и мелкий шрифт. Вот чудовищный рецепт из этой книги: «Возьми из гнезда птенца ворона и сорок дней откармливай его крутыми яйцами, после чего умертви и дистиллируй вместе с листьями мирта, тальком и миндальным маслом». Изумительно! Дама, несомненно, превратится в прекрасную ворону и навеки оседлает стреху, ну а на такие мелочи, как зловоние и непреодолимое желание процитировать Эдгара По, можно не обращать внимания. (c)Q:Однако странно то, что изготовители этих духов не указывают, чьи феромоны в них содержатся. Человеческих феромонов исследователи пока не обнаружили, а вот, скажем, свиные – нашли. Картина целого поколения молодых женщин, которые гуляют по улицам, умастившись свиными феромонами, представляется странной даже для Манхэттена. Предлагаю хулиганский рецепт: выпустите на Парк-авеню стадо свиноматок. Позвольте им смешаться с толпой женщин, использующих одеколон Pheromone. И вызывайте службу спасения. (c)Q:Один из коллег Гилберта, Джордж Прити, поставил эксперимент, в котором десять участниц через регулярные промежутки времени вдыхали запах пота других женщин. Через три месяца сроки менструаций у испытуемых стали совпадать со сроками у тех, чей пот использовался в эксперименте. В контрольной группе, где нюхали не пот, а алкоголь, менструальный цикл не изменился. Очевидно, что феромоны, которые переносит пот, способствуют синхронизации циклов. Поэтому у соседок по спальням или близких подруг кровотечения часто совпадают; этот феномен известен как эффект Макклинток (по имени заметившей его физиолога Марты Макклинток). Похоже, что существуют и другие эффекты. Если мужчина какое-то время связан с женщиной, волосы на его лице начинают расти быстрее, чем до того. Девочки, живущие в изоляции от мужчин (например, в закрытых школах-интернатах), достигают половой зрелости позже, чем их ровесницы, постоянно общающиеся с представителями другого пола. Матери и новорожденные младенцы распознают друг друга по запаху, поэтому некоторые врачи дают детям вдыхать материнский запах при введении наркоза перед операцией. Младенцы могут узнавать вошедшую в комнату мать по запаху, даже не видя ее. В сказке «Питер Пэн» Дж. М. Барри дети способны даже «чуять опасность» во сне. Матери школьников могут по запаху различать футболки, которые носят их дети. Отцам такие способности не присущи, но мужчины могут определять пол того, кто носил футболку. Феромоны действуют на людей. Но насколько сильно? (с)Q:Запахи пробуждают не только воспоминания, но также и наши дремлющие чувства; они балуют и радуют нас, помогают определиться с нашими представлениями о самих себе, будоражат чувственность, предупреждают об опасности, вводят в искушение, раздувают религиозный пыл, возносят до небес, приобщают к моде, погружают в роскошь. (c)Q:Для одного из экспериментов наняли множество домохозяек, чтобы те нюхали подмышки незнакомых им людей; в другом эксперименте, который финансировали изготовители женского гигиенического спрея, картина была еще необычнее. (c)Q:Природа развивается благодаря метисам. Девиз жизни: «Смешивайтесь тщательнее». (c)Q:Мы, кажется, неспособны жить в природе без того, чтобы заимствовать ее запахи и носить их с собой как талисманы, «присваивая» себе свирепость, магнетизм или энергию, которые свойственны их естественным обладателям. (c)Q: Людям, собирающимся на вечеринку в ночь с дождем и бурей, не требуется обильно пользоваться духами, потому что перед бурей они пахнут сильнее – влажность обостряет обоняние, и при низком давлении летучесть жидкостей повышается. Все-таки духи на 98 % состоят из воды и спирта – и лишь 2 % составляют жировые и ароматические молекулы. При низком давлении молекулы испаряются быстрее и могут покидать человеческое тело и переходить в воздух помещения со значительной скоростью. То же самое происходит, даже в солнечные дни, в городах, расположенных в горах, – например, в Мехико, Денвере или Женеве, где из-за высоты атмосферное давление всегда низкое. Идеальным местом и временем для того, чтобы ошеломить окружающих новыми духами, был бы ресторан El Tovar Lodge, примостившийся на головокружительной высоте более чем 2100 метров на краю Большого каньона, в преддверии бури.(c)Q: Для охотника за трюфелями прогулка по невидимой плантации может быть очень забавной, а для его свиньи – весьма печальной. Представьте: вот привлекательная здоровая свинья чует такого сексуального хряка, какого еще в жизни не встречала, только он почему-то сидит под землей. Возбужденная свинья принимается старательно рыть, но находит лишь странный пухлый гриб неправильной формы. Потом она обнаруживает еще одного хряка-супермачо где-то совсем близко от нее – опять под землей – и с еще большим неистовством зарывается в яму. Вероятно, она впадает в ярость от неудовлетворенного желания. В конце концов добытчик трюфелей укладывает грибы в мешок и тащит свинью домой, невзирая на то что вся роща позади дрожит от густых запахов заходящихся от вожделения кабанов, каждый из которых призывает ее к себе, но при этом упорно прячется. (c)Q:Небо – это единственная визуальная константа в нашей жизни, сложный фон для всех наших предприятий, мыслей и эмоций. И все же мы склонны воспринимать его как невидимое – как пустоту, а не вещество. Всю жизнь преодолевая прозрачные глубины воздуха, мы тем не менее редко изображаем его густым и тяжелым. Мы редко задумываемся о голубой иллюзии, именуемой небом. По-английски небо – «sky». «Skeu, – говорю я вслух то же слово, которым пользовались наши дальние предки; я стараюсь произносить его с тем же страхом и восхищением, какие могли звучать в их речи: – Skeu». Вообще-то так они называли покрытия любого рода. Небо для них было крышей, меняющей цвета. Неудивительно, что они поселили там своих богов, а те, как часто бывает у склочных соседей, в припадках гнева кидались – правда, молниями, а не посудой.Q:Посмотрите на собственные ноги. Вы стоите в небе. Говоря о небе, мы обычно задираем головы, но начинается-то оно на земле. Мы ходим сквозь него, кричим в него, собираем в нем опавшую листву, купаем собак и ездим на автомобилях. Оно попадает в нас с дыханием. С каждым вдохом мы вбираем в себя миллионы молекул неба, быстро нагреваем их и выдыхаем обратно в мир. В эти мгновения через нас проходят те же самые молекулы, которыми некогда дышали Леонардо да Винчи, Уильям Шекспир, Энн Брэдстрит или Колетт. Глубоко вдохните. Вспомните «Бурю». Мехи легких приводят воздух в движение, и он питает энергией наши клетки. Мы говорим «легкий как воздух», но ведь атмосфера отнюдь не легка – она весит пять тысяч триллионов тонн. Удержать ее на земле может лишь столь упрямая сила, как притяжение, – не будь ее, воздух улетел бы и рассеялся в бескрайних просторах космоса. (c)Q:Мы часто бездумно говорим о «пустом небе». Но небо никогда не пустует. В одной унции воздуха содержится тысяча миллиардов триллионов вращающихся атомов кислорода, азота и водорода, каждый из которых – это скопище электронов, кварков и призрачных нейтрино. Порой мы восхищаемся «спокойным» днем или «тихой» ночью. Но покоя нет ни в небе, ни где-либо еще, где жизнь встречается с материей. Воздух всегда трепещет в возбуждении, он полон летучих газов, выброшенных спор, пыли, вирусов, грибов и животных, которых треплют, завывая, неутомимые ветры. Существуют активные летуны – бабочки, птицы, летучие мыши и насекомые, – освоившие воздушные дороги, а есть летуны пассивные – осенние листья, пыльца, семена молочая, – которые просто дрейфуют. Небо, начинающееся на земле и распространяющееся во всех направлениях, – это объемное, зыбкое царство, в котором мы обитаем. Говоря, что наши отдаленные предки выползли на землю, мы забываем добавить, что в действительности они переместились из одного океана в другой, из верхних слоев воды – в нижние, придонные слои воздуха. (c)Q:Здесь, на побережье, господствуют ветры с запада; это хорошо видно по причудливым формам прибрежной растительности. Легкий устойчивый бриз с Тихого океана взметает степные травы в прическу «помпадур». Чуть дальше, в не таком открытом месте, я наткнулась на небольшой участок, ограниченный кру́гом голой земли. Выглядит так, будто кто-то воткнул в землю формочку для печенья, но это сделал ветер.(с)Q:Мы считаем ветер деструктивной силой – внезапным шквалом, срывающим крышу с оклахомской школы, – но ветер еще и терпеливый и умелый каменотес, который вырезает скалы, протачивает горные склоны, формирует пляжи, сбрасывает деревья и камни с гор или в русла рек. Ветер создает волны, хоть в чувственно выгнутых барханах Долины смерти, хоть вдоль непрерывно меняющихся побережий. (с)Q:На старинных картах северный ветер изображали в виде головы толстощекого взъерошенного человека с напряженным выражением лица, который, выпятив губы, дует изо всех сил. Согласно Гомеру, бог Эол жил в огромной пещере и держал ветры в кожаном мешке. Этот мешок он дал Одиссею, чтобы нужный ветер привел его корабль к дому, но спутники Одиссея открыли мешок, ветры вырвались на свободу, передрались и разбежались по миру, сея хаос. «Детьми утра» назвал ветры грек Гесиод. У древних китайцев слово «фун» означало и ветер, и дыхание, а для обозначения характера ветра у них было много слов. «Тиу» означало «качаться на ветру, как дерево». «Яо» – что-то плывущее с ветром, как пушинка. Имена ветров наделялись магической силой; они очень много говорят о настроениях, которые бывают у неба. Это и португальский венто де коадо, стоковый ветер с гор; и японский демонический вихрь цумидзи, и нежный мацукадзе – ветерок в соснах; это австралийский парадоксальный брикфилдер (так поначалу называли горячие ветра, которые несли пыль с кирпичных заводов, расположенных южнее Сиднея); и американский теплый и влажный чинук, приходящий с моря и названный в честь индейского племени, населявшего некогда Орегон; или снежная пурга, или обжигающий санта-ана, или сырой ваймеа на Гавайях; это и североафриканская горячая песчаная буря самум (от арамейского «самма» – яд); или сонда, срывающаяся с Анд в Аргентине и иссушающая пампу; черный страшный хабуб в долине Нила, летние бури или зимние бураны в России и освежающий летний этезиан в Греции; и швейцарский теплый порывистый фён, спускающийся с подветренных склонов гор; и французский сухой холодный мистраль («господствующий ветер»), проносящийся шквалом по долине Роны на Средиземноморское побережье; это знаменитый индийский муссон, само название которого означает климатический сезон; и белый шквал или «бычий глаз» у мыса Доброй Надежды; дерзкий вилливо на Аляске; или дату, вырывающийся на восток через Гибралтарский пролив; это певучий испанский солано, карибский харрикейн (от «хуракан» – «злой дух» на языке таина), шведский яростный фриск винд, ласковый тянь тянь фын – первый осенний ветерок в Китае и многие, многие другие. (с)Q:Вообще-то сначала с неба идет короткий пробный разряд; в ответ земля посылает вверх продолжительную вспышку, которая мгновенно нагревает воздух, и он взрывается воздушной волной – громом. Отсчитав секунды между вспышкой и громом, я делю их число на пять и узнаю приблизительное расстояние до вспышки. Сейчас это 11 с лишним километров. Звук проходит в секунду 331 метр. Если звук приходит одновременно с молнией, шансов прикинуть расстояние очень мало. (c)Q:Лоренс ван дер Пост смотрел в окно поезда на бескрайние степи и бесконечное небо Сибири. «Я думал, что никогда прежде не попадал в место, где было бы столько простора и столько неба», – писал он в «Путешествии в глубь России». Особенно его поразили «огромные грозовые тучи, движущиеся из темноты в сторону спящего города и похожие, благодаря судорожно мечущимся молниям, на сказочных лебедей, мчащихся к нам, размахивая шуршащими огненными крыльями». Русский друг, сопровождавший ван дер Поста в поездке, сообщил ему, что для таких молний в русском языке есть специальное название: «зарница». (c)Q:На планете Земля наступила ночь. Но это всего лишь причуда природы, следствие того, что наша планета вращается в пространстве со скоростью 1674 км/ч (на экваторе). В тот период, который принято называть «ночью», мы вглядываемся в потаенные глубины космоса, где существуют другие солнечные системы и где, возможно, тоже есть свои жители. Не воспринимайте ночь как отсутствие дня, считайте его некой разновидностью свободы. Отвернувшись от своего Солнца, мы видим сияние дальних галактик. Солнечный свет не слепит, мешая разглядеть звездный плащ Галактики, в которой мы обитаем. Черноту, которая, кажется, простирается между звезд без конца и края и даже уходит во времени вспять к Большому взрыву, мы зовем бесконечностью. Ночь – это мир теней. Все тени, которые можно увидеть ночью, создаются лунным светом или искусственным освещением, но ночь сама по себе – тень. (c)Q: За городом можно увидеть больше звезд, и ночь там похожа на перевернутый колодец, который становится все глубже и глубже. Если набраться терпения и дать глазам привыкнуть к темноте, можно разглядеть Млечный Путь, проходящий через все небо белесой полосой. Различные культуры объединяют звезды в разные созвездия; и с Млечным Путем у них связаны собственные легенды. Бушмены Калахари зовут его «хребтом ночи». У шведов это «зимняя дорога», ведущая в небесный край. У островитян с Гебрид – «тропа тайного народа». У норвежцев – «путь призраков». У патагонцев, почитающих своих нелетающих птиц, – «белая пампа, где призраки охотятся на нанду». Зато в городе куда легче отыскать самые известные созвездия – ведь там видно гораздо меньше звезд. (c)Q:Сколько же путешественников, заплутавших на суше или в море, с нетерпением ожидали ночи, рассчитывая отыскать с помощью Полярной звезды дорогу домой. И мы ищем ее на небе, уподобляясь нашим далеким предкам-кочевникам. Сначала нужно найти ковш Большой Медведицы и провести прямую через две крайних звезды. Тогда Полярная звезда покажется каплей сливок, упавшей с края перевернутого ковша. Если Большую Медведицу не видно, север поможет найти Кассиопея – созвездие, расположенное чуть ниже Полярной и похожее на W или М, в зависимости от времени года. Мне оно всегда казалось похожим на бабочку. Благодаря вращению Земли звезды проплывают по небу с востока на запад, поэтому стороны света можно определить и таким способом: неотрывно смотреть на какую-нибудь яркую звезду. Если будет казаться, что она поднимается, значит, вы смотрите на восток, а если снижается – то на запад. Когда я была скаутом, мы находили стороны света, втыкая в землю прямую палочку. Потом на несколько часов расходились заниматься своими делами и возвращались, когда тень от палочки достигала 15 сантиметров в длину. Поскольку солнце движется на запад, тень указывает на восток. Случалось использовать вместо компаса наручные часы – поверните их циферблатом вверх и направьте часовую стрелку на солнце. Держите сосновую иголку или травинку вертикально у края циферблата, чтобы тень лежала вдоль часовой стрелки. Юг окажется посередине между часовой стрелкой и двенадцатью часами. Существует много других способов определять стороны света, ведь скитания – одно из любимых занятий людей (но лишь в том случае, если они уверены, что смогут благополучно вернуться домой). Если у дерева, стоящего на открытом месте, одна сторона обильно заросла мхом, то, скорее всего, там север – мох предпочитает затененную сторону дерева. У пня годовые кольца с южной стороны будут шире. Имеет смысл также взглянуть на вершины сосен – они по большей части указывают на восток. Или, если вдруг вы знаете направление господствующих ветров, можно ориентироваться по согнутой ветром траве. (c)Q:Сейчас я не могу увидеть свет других планет, но знаю, что все они находятся на своих местах, равно как и астероиды, кометы, дальние галактики, нейтронные звезды, черные дыры и другие чудеса глубокого космоса. И представляю их себе с той же уверенностью, с какой Уолт Уитмен заявлял: «Яркие солнца, которые вижу, и темные солнца, которых не вижу, – на своем месте» (с)Q:Каждый день, независимо от времени года и погоды, я совершаю пятнадцатиминутные прогулки быстрым шагом, и все же оказалось, что чувствую себя и энергичнее и, в общем, счастливее, если зимняя прогулка приходится на раннее или хотя бы не очень позднее утро; так я и поступаю каждый день без исключения. (с)Q:Шишковидное тело (или «третий глаз», как с мистическим почтением именуют эту железу), по-видимому, непосредственно связано с нашим ощущением времен года, благополучия, наступления половой зрелости, количества производимого тестостерона или эстрогена и некоторых более тонких реакций организма на смену сезонов в природе. У мужчин наивысшая концентрация тестостерона наблюдается в начале второй половины дня (около 14 часов) в октябре; предполагаю, что дело здесь в том, что ребенок, зачатый в это время, родится летом, и у него будут наивысшие шансы на выживание. Конечно, далеко не все мужчины ждут для занятий любовью этого апогея осенней погоды, ведь либидо постепенно нарастает и в сентябре, а некоторое снижение происходит лишь к Рождеству.(с)Q:В японском лишь недавно появилось слово для синего. В былые времена слово «aoi» служило обобщающим понятием для целого ряда цветов – и зеленого, и синего, и фиолетового. В примитивных языках сначала появляются обозначения для черного и белого, затем добавляется красный, потом желтый и зеленый; во многих языках синий и зеленый объединяются, а некоторые народности не видят смысла различать остальные цвета спектра. У греков было очень мало слов для обозначения цветов, и ученые ведут ожесточенные споры о том, что именно Гомер имел в виду, говоря о «винноцветном море». Уэльсцы словом «glas» описывают цвет горного озера, которое может быть и голубым, и серым, и зеленым. На суахили «nyakundu» – и коричневое, и желтое, и красное. Племя яли с Новой Гвинеи не имеет прилагательного «зеленый», и листья у них бывают темными или светлыми. Английский язык может похвастаться множеством слов для синего и зеленого (в частности: лазурный, морской волны, бирюзовый, темно-синий, изумрудный, индиго, оливковый), мы часто спорим, синим или зеленым следует считать предмет, и, как правило, прибегаем к сравнениям: зеленый как трава или как горошек. Колористический запас английского языка заметно хромает, когда дело доходит до процессов, связанных с жизнью. Полагаю, нам стоит последовать примеру новозеландских маори, имеющих множество прилагательных для красного – всех оттенков красного, ярких и бледных, какими бывают цветы и фрукты, текущая и запекшаяся кровь. Нам требуется описать все разнообразие зеленых, от почти тыквенно-желтой с зеленоватым отливом поздней зимней травы до немыслимой яркости листвы в разгар лета, и все варианты распределения хлорофилла между этими крайностями. Нам нужны слова для множества цветов облаков, от жемчужно-розоватого во время заката над океаном во время штиля до электрического серо-зеленого цвета торнадо. Нужно обновить набор слов для коричневого, чтобы охватить все изыски древесной коры. И еще нам остро требуются обобщающие слова для изысканных цветов, которые меняются при ярком солнечном освещении, или бледнеют в искусственном, или насыщены чистым пигментом, или нежно купаются в лунном свете. (с)Q: Цвет существует не в мире, а в мозгу. (с)